Джордж Баланчин

Он был совсем не против академических правил в искусстве. Он их отлично знал и признавал совершенство классических канонов, но у него просто не получалось им беспрекословно следовать. Есть такие люди, для которых правила существуют, чтобы их нарушать — не в жизни, разумеется, но в искусстве. Джордж Баланчин был таким: знал, как надо, но делал как нельзя. В итоге оказывалось, что только так и можно – в его балетном мире. Известная аксиома «Каждый человек — это отдельная Вселенная» у гениев проигрывается особенно четко. Созвездие балетов Джорджа Баланчина можно исследовать и исследовать, но все равно находить там новые грани — что и делают современники.

Воспитанный в традиции Императорского балета, Баланчин не измышлял новых па и новых техник — лишь уточнял то, что воспринял от предков. Развил и усовершенствовал форму pas classique, уплотнил танцевальный текст и усложнил его ритм. Говоря поэтически, придал русскому балету американский драйв: главным его детищем стал New York City Ballet. Именно он утвердил основную мысль балета ХХ века: классический танец выразителен вне литературы. Мужчина и женщина на сцене уже составляют сюжет.

Для Баланчина было важно не рассказать историю пластическим языком танца, но создать танцевальный образ. А это разные вещи — почти противоположные. У истории, как правило, есть начало и есть конец, а танцевальный образ безграничен. Джордж Баланчин не признавал границ, поэтому и не смог беспрекословно следовать правилам классического балета и постоянно их нарушал, вольно или невольно.