У него в багаже — английская школа Королевского балета, джентльменские манеры, тома любимых британских классиков, умение выстраивать на сцене сложные конструкции и сумрачное чувство юмора. У нее — ученичество в Мадриде у Виктора Ульяте, который всем своим питомцам в голову и ноги вкладывает почтение к Морису Бежару, взрывной темперамент и любовь к движению почти экспрессионистскому. Вместе они прожили более двадцати лет, поставили полсотни балетов и родили дочь Сору, в честь которой решили все свои балеты называть словами, у которых первая буква S. (Тогда же пара постановила что все названия будут английскими — в честь родной страны главы семейства). Когда несколько лет назад они разошлись в реальной жизни, в театральной ничего не изменилось — Пол Лайтфут и Соль Леон по-прежнему работают вместе. Как? Ну, рассорившись вне стен театра, они сохранили абсолютное взаимопонимание в репетиционном зале.
Когда в 2011 году Лайтфут был выбран на должность худрука Нидерландского театра танца вместо Иржи Килиана, ушедшего не только из театра, но, как чешско-голландский гений сам тогда заявлял, из хореографии вообще, сразу было ясно, что работать будут оба — и Пол, и Соль. Им было чем заняться: Килиан, убежденный, что его спектакли не могут существовать без ежедневного присмотра (а присматривать за ними не желающий), настойчиво порекомендовал убрать все свои постановки — славу и легенду этого театра — из репертуара. Да, Нидерландский театр танца существовал и до Килиана: основанный в 1959 году, он прекрасно себя чувствовал, когда там работали Ханс ван Манен и Глен Тетли. Но 1975-й, когда за руль взялся Килиан, знаменовал переход театра хорошего в разряд театров уникальных - и тридцать с лишним лет NDT , где подрастали и вылетали из гнезда молодые хореографы, был театром прежде всего килиановским. Лайтфута и Леон задача не смутила, как не испугали и те ожидания, которые им предстояло оправдывать. NDT - обе его компании: и “первая”, то есть главная, и “вторая”, молодежная, быстро вставшая вровень с первой - снова ассоциируется прежде всего с одним именем, и это имя — “Леон-Лайтфут” (так они подписываются).
Текучая килиановская пластика уступила пластике более скрученной, ломкой, более трагичной. В мире Килиана люди превращались в океанские волны (как в “Симфонии псалмов”), в диковинных божьих тварей (”Перелетные птицы”) и духов воздуха (”Бессонница”). Герои сочинений Лайтфута и Леон всегда не более (и не менее) чем люди. Люди городские — обитающие вот прямо в построенных на сцене квартирах или по крайней мере недавно из такой квартиры вышедшие. Городские трагедии, городские надежды, закрытые двери, труднопреодолимые стены - в сочинениях Л-Л звенит нерв нашей цивилизации, оттого в их балеты так быстро влюбляются люди, с подозрением относящиеся к чинным ритуалам старой классики. Килиан разговаривал (и, слава богу, изредка продолжает и сейчас разговаривать) с Всевышним; Лайтфут и Леон - друг с другом и с человечеством. Это не значит, что в их спектаклях нет места пограничным мотивам и намекам на то, что нашим миром вселенная не ограничена - но наибольшее внимание все же уделяется сегодняшнему существованию. Мужчина и женщина, родители и ребенок, друзья — диалоги чувств, диалоги душ, ежедневные поиски контакта - вот из чего вырастает городская поэзия Лайтфута-Леон. Потому и артисты их ценят прежде всего те, что предпочитают не монологическую форму высказывания, а диалог, спор, выяснение истины в дискуссии. Первым послом этой хореографии стала в России - конечно же - Диана Вишнева: в 2011 она убедила хореографов позволить ей взять в репертуар “Subject to change”. А затем сочинения Лайтфута и Леон стал привозить Dance open — в 2016 их одноактовку показывал Венский балет, в 2017м приезжал NDT-I, а теперь вот пришел черед пламенного и по-юношески серьезного NDT II. И это понятно: Dance open выстраивает свои программы как приглашение к диалогу, рядом — танцы самые разные. И хореографы, выбравшие диалог как метод работы — его любимые гости.
