Йохан Кобборг

Если искать слово, которое характеризует этого датского танцовщика и хореографа, то, пожалуй, более всего подойдет эпитет «странный». Не совсем комплимент, конечно, но странность его точно притягательного свойства — черта демоническая. Он может быть и положительным, и отрицательным героем — принцем в классических балетах, героем детективной истории (например, его легко представить одним из персонажей романов датчанина Питера Хега), безумцем из фильма Ларса фон Триера (учитывая его артистизм, после завершения танцевальной карьеры он мог бы стать кинозвездой). И вот это, скорее, комплимент — за такие роли дают «Оскар».

В танцевальной карьере Йохана Кобборга действительно были разные партии: романтичные, пугающие, жесткие. Когда однажды в интервью его спросили: «а вы не боитесь за свое душевное здоровье, когда без остатка растворяетесь в роли?», он ответил, что «никогда не искал душевно комфортных ролей» и постоянно «копается в собственном подсознании». Где-то в глубине его души горит опасная искра, которая, если бы не танец, могла бы привести к пожару

Но спасла сцена — лучший способ выплеснуть энергию, особенно в танце, который сам по себе — стихия. В прошлом ведущий солист Датского Королевского балета и лондонского Ковент-Гарден, сейчас Кобборг работает как хореограф, и, кажется, его особенно интересует стихийная природа танца, которую не всегда удается приручить даже с помощью классических канонов. Не удивительно, что он с таким энтузиазмом взялся за новую редакцию балета «Дон Кихот» Людвига Минкуса. Здесь и безумие любви, и стихия народных плясок, и пожар южного солнца, и страсть, и немного магии, а точнее, много: ибо что есть любовь, как не магия? Ничем другим ее не объяснишь. Зато можно очень точно выразить без слов — языком танца.

Нужна смелость, чтобы абсолютно по-новому пересказать легендарный для российских зрителей балет, за который в пространстве нашей культуры отвечают великий хореограф Мариус Петипа, новатор в области балета Александр Горский и его соавтор, один из самых талантливых художников начала ХХ века Константин Коровин.

Да, надо иметь смелость быть совершенно другим. Быть странным.