Золушка: Размышления о спектакле

Не изменяя своей репутации палеоантрополога-сказочника, Жан-Кристоф Майо снимает с «Золушки» всю сахарную оболочку и излагает проникновенное размышление о том, как люди ушедшие формируют будущее тех, кто остается. История о принце, который женится на крестьянской девушке (идея, ставшая причиной разрушенных надежд целых поколений), здесь не играет главную роль. Хореограф игнорирует эту тему, которой обычно отводится основное внимание, предпочитая сосредоточиться на эмоциональных зацепках, продвигающих эту вечную историю вперед.

«Наши мертвые, наши бедные мертвые, они просят так мало, а получают еще меньше». — сокрушался Франсуа Трюффо в «Зеленой комнате» (La Chambre verte). Отказываясь забыть мертвых, его персонаж сохраняет свои воспоминания с такой страстью, что отталкивает от себя живых. Жан-Кристоф Майо задается тем же вопросом, как только поднимается занавес: появляется Золушка, держа в руках белое платье своей покойной матери. Это сложный объект. Золушка зарывает лицо в ткань в поисках утешения, но почти мгновенно перекручивает платье, и оно приобретает зловещую форму веревки. В этом вся тяжесть утраты: как же мы можем вспоминать об ушедших, чтобы эти мысли не причиняли нам боль? Балет Жана-Кристофа Майо показывает нам, как Золушка и ее отец справляются с этой проблемой: путь, который когда-то проделал и сам хореограф.

В первую очередь ответы ищет сама Золушка. Отец же, смирившись, начал новую жизнь и женился на другой женщине. Однако в новой семье, в которой он мало что решает, ему запрещено вспоминать прошлое — таково влияние Мачехи и двух ее дочерей. Эти три персонажа помогают хореографу по-новому интерпретировать миф о мачехе и скверных дочерях. Она — не щепетильная, неприятная и злая женщина, а ее дочери не уродливы и не глупы. Хореограф отходит от привычной черно-белой оценки ситуации, он считает, что в каждом есть что-то хорошее или, по крайней мере, красота. Три женщины в этой новой семье невероятно чувственны. Мачеха — ослепительная соблазнительница, которая использует свое обаяние, чтобы подорвать авторитет мужа. Между тем две ее дочери осознают абсолютную силу оружия соблазнения и под руководством матери учатся добиваться с его помощью внушительных результатов. Невозможно полностью ненавидеть этих двух соблазнительных близнецов. Жан-Кристоф Майо мастерски наделяет своих героев небольшими деталями. Тех персонажей, которых индустрия развлечений обычно рисует широкими мазками. В его работе положительные герои раздражают, а отрицательные — вызывают сочувствие.

Костюмы Жерома Каплана прекрасно иллюстрируют эту тему. Мачеха и ее дочери отходят от традиционных строгих платьев и грубой зачесанной прически и появляются на сцене в ярком нижнем белье и экстравагантных париках. Их танцы бесстыдны и провокационны: они нескромно раздвигают ноги, разрезая ими воздух, покачивают бедрами, дефилируя по царскому двору. В противовес этому, танец Золушки — хрупкий и трогательный, в нем моменты тоски и желание продолжать жизнь дальше переплетаются с моментами отчаяния (которые повторяются и у ее отца), когда печаль и боль делают героиню статичной, символизирующей переживания тяжелой утраты. Чтобы разорвать этот круг, Жан-Кристоф Майо создал еще одного ведущего персонажа: Фею, светлое напоминание или волшебную реинкарнацию матери Золушки. Воспоминания, наконец, перестают быть болезненными. Память об умершей исчезает перед силой, которая дает власть изменить ход будущего. Благодаря Фее Золушка освобождается от ловушек того искусственного мира, в котором зритель впервые увидел ее.

Кроме размышлений о трауре, «Золушка» — забавный, резкий взгляд на изощренное общество, где стремление к наслаждению лишает человека какого-либо ощущения реальности. Безумное развлечение идет бок о бок с праздностью, а два Управляющих Удовольствием, служащих во дворце, всегда готовы позабавить двор, медленно умирающий от скуки. И снова Жан-Кристоф Майо дает эти двум ключевым персонажам свободу движения. Каждый шаг, каждый прыжок отражает чрезмерное возбуждение, превосходство и жажду счастья, которые они так бездумно пропагандируют. Их лица, застывшие в глупой улыбке, и механические движения, иллюстрируют отведенную им роль марионеток удовольствия. В мире, в котором каждый играет в жизнь, люди из плоти и крови — исчезающий вид. Четыре манекена, которые приносят бальные платья и показывают представления кукольного театра — идеальное воплощение этой концепции.

Золушка, напротив, — воплощение простоты (ключевая идея, которая повлияла на сценографию Эрнеста Пиньона-Эрнеста). Ей не нужны аксессуары, чтобы быть красивой. Даже знаменитая хрустальная туфелька здесь заменена босой ногой, сверкающей от нежной и эфемерной золотой пыли. Голая нога Золушки становится символом балета. Она отражает не только простоту и силу этой молодой девушки, но и часть тела, без которой танец не существовал бы. Нога является основой хореографического искусства, его столпом, его импульсом, взлетом и спасением.

Где-то между Золушкой и лживым миром, в котором она обитает, живет Принц, заключенный во дворце, ожидающий, когда его жизнь станет реальнее. Ему знакомы только лесть и эмоциональное угнетение, он не знает, что такое реальный мир. Словно песок, все ускользает между его пальцев, у него нет воспоминаний, придающих ему силы, ведь он никогда не жил по-настоящему. Сторонний наблюдатель своей собственной жизни, он застрял между жизнью и пустотой. Его чувства опустошения и уныния отличаются от тех, которые испытывает Золушка, но они тоже намекают на мечту о другой жизни. Фея ослепляет его, чтобы он узнал, что можно любить не только за внешнюю красоту, и он вынужден покинуть свой мир, чтобы искать ту, кого любит. Спасание молодой девушки не связано с социальным статусом, который может предложить ей будущий муж: принц должен покинуть свой дворец и броситься в ноги своей любимой. Тогда влюбленные отправятся дальше по жизни рука об руку, готовые принять все, что уготовила для них судьба. Смерть уже не столь невыносима. Умершие идут рядом с ними. И будут они жить долго и счастливо…